| sinoptik | Дата: Среда, 29 Август 2007, 2:30 PM | Сообщение # 1 |
|
Подполковник
Группа: Лорд Аркан
Сообщений: 111
Статус: Offline
| Собственно выложу рассказик который написал очень - очень давно
- Эй, бармен, еще кружку вина, каналья, подлец, ничтожество. Да пошевеливайся, а иначе мой клинок пропорет тебе брюхо – раздался глухой голос из-за стола. Он принадлежал могучему мужу, ростом под два метра, с огромными валунами мышц, и грозным видом лица, он мог внушить страх очень многим. Да и трое его соратников и ростом и фигурой были не меньше его.
Бармен, полный человек небольшого роста лет сорока с какими-то грустными и усталыми глазами. Он тяжко вздохнул и, достав из стола бутылку крепкого красного вина начал, разливать его по глиняным кружкам. Как же он мечтал больше не работать в нем, не слышать пьяные вопли постояльцев, их угрозы, их побои. Какой год ему мозолили глаза кучи распутных девок, шедших по доброй воле за звонкую монету, но были и те, кого силком тащили в комнату. Вечные поборы собирателей податей, которые брали больше, чем предписывали законы. Нет, его мечта не была какой–то возвышенной, она была проста. Купить небольшой домик подальше отсюда и переехать туда со своей дочерью Эллой и доживать свой век тихо и мирно.
- Бедная девочка, подумал он про себя - Что она могла видеть в этом обиталище грехов человеческих? Эх, все, чем я дорожу, так это ее жизнью и честью…
- Эй, долго тебя там ждать, кусок крысиного помета?
- Да, да синьор я уже несу вам вино…
В тот самый момент как бармен отходил от своей стойки раздался скрип отворяемой двери, и залетевшие с улицы снежинки весело сопроводили вошедшую фигуру. Незнакомцем, оказался мужчина, небольшого роста, среднего телосложения, седина уже тронула его волосы, но это не означало , что он был стар и немощен. Нет. В нем чувствовалась внутренняя мощь и опыт прожитой жизни. Такие воины в двойне опасны, чем молодые и могучие юнцы, которые еще не почувствовали вкус битв и не знающие еще, что такое настоящая схватка с врагом. Но тут внимание бармена перешло от незнакомца в сторону стола, к которому он нес выпивку. Ибо в руках того воина, который ругал его последними словами, билась его дочь, ненаглядная Элла.
- Отпусти, отпусти меня – кричала она, заливаясь слезами.
- Не бойся, моя сладенькая. Пошли в мою комнату. Там тебе будет очень хорошо.
Бармен остановился с подносом в руках. Мысли его мешались и путались. Он понимал, что должен бросится на этих подонков, но при этом понимал, что ничего не сможет им сделать. Он уже видел распластанную на кровати Эллу и рядом этих шакалов. Вся таверна примолкла и с интересом наблюдала за ситуацией, и ни один не бросился девушке на выручку. Они были ни чем не лучше их. Но тут вопли девушки прервал тихий голос.
- Отпусти беззащитную девушку, а иначе ты сильно пожалеешь об этом.
Голос принадлежал незнакомцу. Он плавно шел от дверей к столу, и по его виду было непохоже, что он сильно опасался тех громил сидящих за столом. Мужчина державший девушку отпустил ее со словами.
- Погоди немного, скоро я к тебе приду, и мы продолжим свой прерванный разговор.
Элла вырвалась и побежала в свою комнату. Бармен облегченно вздохнул.
- Хоть теперь она в безопасности – и стал смотреть, чем закончится эта история.
Тем временем здоровяк встал, и оказалось, что он выше незнакомца почти на две головы. Затем он повел плечами, и стальные мышцы заиграли под рубахой. Своим крохотным мозгом, годным лишь на прием пищи, драку и другие звериный инстинкты, он думал, что противник сею же секунду, убежит от него, как делали многие. Но нет, этот седой человек, смотрел на него пристально, не отводя взгляда. Ну что ж, здоровяк размахнулся и кулак, размером с добрую кружку, полетел в лицо сопернику. Он уже предвкушал себе хруст ломаемых позвонков и костей, но в этот же момент его тело пронзила боль. Незнакомец перехватил его кулак, а затем крутанул так, что здоровяк чуть не потерял сознание. Следующий удар, направленный в грудь, окончательно выбил дух, и огромное тело без сознания упало на пол, при этом своротив пару стульев. Его дружки уже было выхватили мечи, как тут незнакомец подошел к столу и взял лежащий на столешнице шлем. И тут же разорвал его руками, как будто рвал не сталь, а простую бумагу.
Этой демонстрации хватило, чтобы три воина спрятали мечи и, подхватив своего бесчувственного дружка, убрались на улицу, походу понимаю, что им крупно повезло…
Тем временем незнакомец подошел к одному из столов, и положив на один стул свою скромную котомку, и сев на другой, неспешно закурил трубку. Бармен несмело подошел к нему, а затем тихо, со слезами в голосе сказал.
- Я сделаю все, что вы попросите господин.
Тот лишь пыхнул трубкой, подвинул стул и сказал.
- Все, что ты можешь сделать, это сесть, налить себе и мне вина, и выслушать мой рассказ.
******
Воспоминание
- Моя страна притягивает и отпугивает путников, как тигр сидящий на цепи. И красив и могуч он, но только отпусти цепь и в стремительном прыжке он набросится на тебя. Мой клан был самым старым и уважаемым, но его не захлестнули пороки присущие многим людям получившим власть. Впрочем, такие кланы не приживались в нашей стране, слишком суровой, любящей сильных не только телом, но и духом людей. Так уж получилось, что мать моя родила пять дочерей и единственного сына, т.е. меня. Регалии, власть, имущество переходили по мужской линии, но и вся ответственность за благополучие, сохранность и процветание рода соответственно ложились, в будущем, на мои плечи. И с самого раннего детства меня воспитывали всему, что обязан знать мужчина и воин, все без чего он не проживет в этом мире. Единственное, что приобрел я сам, так это храбрость и способность прийти на помощь слабому, в какой – бы ситуации я не находился. Жаль, что они пришли ко мне слишком поздно – Тут черные глаза воина помрачнели, и казалось, что в них собирается гроза.
- Своего настоящего имени я не помню, слишком много бед связано с тем временем, и каждое воспоминание, словно яд, что медленно, но очень больно растекается по венам. Мое теперешнее имя, я дал себе сам. Аннертис – что на нашем языке означает Убийца рода. И я тебе поясню, свой грех, и свое прозвище…
- Когда мне стукнуло 15 зим, отец с дедом повели меня в глухой лес на испытание, чтобы ввести в мужской род и в будущем по праву носить звание вождя клана. Испытание было таковым, что юнца оставляли в лесу одного, и он должен был принести коготь убитого им самим снежного барса, ибо считался он прародителем нашего клана. И считалось, что коли юнец, побеждал барса, то сам предок давал свое согласие, а если нет, то предок показывал, что недостойного приемника привели люди. И вот я стоял, держа в руках копье, за плечами лук и мешок со снедью, и смотрел на деда. Он гордо окинул меня взглядом и сказал – Смотри предок, вот самый достойный предводитель рода. Он не осквернит твою честь и не даст врагам уничтожить клан твой. Как же он ошибался в этот момент…..
Я выследил барса и убил его, но и он слегка задел меня. Слегка, это означает, что одну ногу я еле-еле волочил. Все-таки предок был за меня. Ударь барс поточнее и исход поединка был бы другим…
Я вырезал зуб из его пасти, и, освежевав, потащил еще и кусок шкуры в доказательство моей победы. Уже начало смеркается, а я из-за больной ноги не прошел еще и половины пути. И вдруг я услышал голоса. Говорили трое. Два голоса мне были не знакомы, а один принадлежал жителю, которого за дело прозвали – Неуртом, что означает Продавший честь. Я подошел поближе и затаился.
- Все готово? – пробасил незнакомый голос. – смотри чтоб без глупостей, а иначе твою голову мы первую повесим на острие пики.
- Нет, нет мой милорд - заверещал Неурт – На воротах сегодня всего двое, остальные пируют по случаю праздника.
- Не нарваться бы на засаду – сказал второй голос, оказавшийся сиплым – Их, Снежных Барсов, так просто не возьмешь. В открытую никак, ну а так у нас все шансы. Перережем их как кур, над женщинами надругаемся и затем тоже вслед за своими защитниками, и за своими погаными отпрысками. И тогда клан Черной змеи станет, по настоящему великим, и ни одна другая шавка даже не посмеет открыть рот. А ты единственный, кого мы оставим в живых и наградим богатствами и почестями. Веди же нас и наши отряды к пристанищу Снежных Барсов.
У меня все замерло внутри. Никто не предупрежден, в клане царит беспечность и радость, по поводу возведения в род, и на нас собираются напасть, и я единственный, кто знает об этом. Я понял, что если успею обогнать их, то тогда шансы отразить атаку возрастут. Сбросив шкуру, котомку, лук, копье я побежал в направлении дома. Но вскоре рана напомнила о себе, сначала тихо, как будто незаметно, затем все –сильнее и сильнее. Но я бежал, бежал. Я давил в себе эту боль, я старался забыть, что перевязанная рана начала кровоточить. И вот я не выдержал и упал на снег, еще не понимаю тогда, что этой заминкой я обрек всех на гибель. Я валялся на снегу и скулил, глотая слезы, текшие по моему лицу. Но я не сдался. Я пополз. Полз, по холодному снегу, обжигающим холодной волной. Полз по камням, раздирая куртку, а затем и тело.
И вот уже видны очертания дома, и казалось, что успел, опередил врагов, но тут очертания стали ярче, и передо мною открылось ужасное зрелище. Я видел, как горят наши дома объятые пламенем, жадно пожирающим дерево и трупы, лежащие на ступенях. Увидел как мой дед, не смотря на возраст, одной рукой проломил череп врагу, а второй толкнул супостата в огонь. Но тут две стрелы впились в его тело, но и тогда он продолжал бороться, оберегая детей прятавшихся за его спиной. Но его все–таки повалили, набросившись вшестером и повалив на землю. А затем хладнокровно перерезали глотки малышам, а иных вовсе побросали в огонь и страшный детский крик до сих пор хранится в моей памяти. Я видел как женщина, над которой хотели надругаться эти шакалы, схватила нож и ударом в сердце пронзила себя, приняв смерть, но сохранив честь. Я видел, как воинов вешали, сажали на колья, жгли, издевались над ними, но вскоре мое сознание сжалилось надо мною, и я упал в беспамятство…
Очнувшись, я увидел, что огонь вылезал все, дотла не оставив, ни трупов, ни домов, ни вещей. Но я все стоял и стоял над пепелищем и смотрел, смотрел на него как - будто силой мысли пытался восстановить все вновь. Я не плакал, мое сердце почернело и заиндевело с того дня, одна лишь тупая боль, месть да еще вопрос вертелись в моей голове. Зачем все это? Зачем убивать людей, разрушать их кров, губить их жен, детей стариков? Ради горсти земли и мешка металлов? Горе матери потерявшей сына, не заслонить ни драгоценность, ни новый дом. Это все приходящее и уходящее. Дом можно построить, золото можно вернуть, а мертвого не возвратить ни как. Зачем один клан уничтожает другой, зачем люди, которые могли пировать друг с другом, вместо этого в бешенном боевом припадке режут глотки друг другу. Их дети могли играть друг с другом, а вместо этого чада победителей носят кольца и одежду с убитых их сверстников, чья мать пала рядом, пронзенная стрелой, кинжалом или бесчестьем. В каждой войне, я вижу не ратные подвиги, отвагу, захват сокровищ и земель, а поломанные души, и с той и с другой стороны. И тот, кто выжил, тоже сломал себе душу, да и как ее можно не сломать, когда твой меч с хрустом входит в тело врагу, а его остервенелые глаза вдруг становятся, мягкими, а его губы шепчут слово мама, первое слово, сказанное им на свете, становится и последним. Я выполнил свою месть и теперь сожалею об этом, ибо стал таким же убийцей, как и они….
Но до сих пор я корю себя за ту слабость в лесу, и не хвали меня за спасение твой дочери. Я плачу свой долг и перед собой и перед небом, я пытаюсь очистить свою душу и сердце, ибо уж очень они очерствели за это время.
Тут к их столу приблизилась Элла, держа в руках поднос с горячим пивом, и тут ее глаза встретились с глазами незнакомца, и странная метаморфоза произошла в них. До того, казавшиеся глыбами льда в суровый зимний вечер, они начали таять, смягчаясь, а затем засверкали, как сверкает солнце весною, отражаясь от луж. Незнакомец, не отводя от Эллы взгляда, сказал
- Я хочу поверить в то, что еще мое сердце может любить
Она ответила.
- Конечно, может, любовь погасить нельзя, как нельзя погасить солнце……
|
| |
| |
